Заза Абашидзе: «Роль дипломатов часто брали на себя священнослужители»

Российско-грузинские церковные отношения имеют давнюю историю. Единство веры стало одной из основ объединения двух народов. Сегодня межцерковный диалог остается нитью, которая оставляет надежду на восстановление и межгосударственного сотрудничества. Об истории Грузинской церкви, ее отношений с Русской православной церковью в интервью ВК рассказал грузинский историк, руководитель научно-энциклопедического центра при патриархии Грузинской православной церкви, представитель российской Православной энциклопедии в Тбилиси, профессор грузинского университета имени Андрея Первозванного Заза Абашидзе.

- Межгосударственные отношения между Россией и Грузией восходят еще к эпохе царицы Тамар, то есть XII-XIII векам. Характер исторической тенденции они приобрели с XV-XVI века, когда грузинские цари обращались к Москве за покровительством. Можно ли сказать, что и межцерковное взаимодействие развивались параллельно политическому?

- В первую очередь следует подчеркнуть, что грузинская и российская православные церкви разного происхождения: первая – Антиохийская, вторая – Константинопольская. Мы считаем, что первая встреча российских и грузинских духовных лиц произошла еще на Афонской горе, в монастырях, где-то в XI веке. Тогда впервые и встретились грузинские и российские монахи. Однако каких-либо данных о тесных связях или хотя бы взаимодействии двух церквей в ту эпоху у нас нет.
Но когда с XV-XVI веков грузинские цари Картли и Кахетии обращались к Москве за помощью, предлагая военный союз против общих врагов, очень часто роль дипломатов и переговорщиков брали на себя как раз священнослужители. В Грузию в то время часто приезжали российские монахи, архимандриты, священники, которые брали на себя посольские обязанности. То же самое происходило и с грузинской стороны – в Москву послами направлялись именно священнослужители.
С того времени можно говорить о начале межцерковных взаимоотношений, хотя документов об обмене именно церковными делегациями и обсуждении конкретно религиозных вопросов у нас нет. Но то, что священнослужители часто выполняли важнейшую роль в развитии межгосударственных отношений – могу утверждать определенно.

- Вы говорите, что обмена церковными делегациями не было и религиозные вопросы не обсуждались, то есть не было собственно межцерковного общения. Может, причина в разном происхождении двух православных церквей?

- Грузинская церковь признавала юрисдикцию Антиохийского патриархата до 470-х годов, когда получила автокефалию. А российская церковь – Константинопольского патриархата: В XIV веке она получила автокефалию, а в XVI - патриаршее правление.
Это чисто юридические, церковно-правовые вопросы. Та церковь, которая утверждала первого грузинского епископа и становилась матерью-церковью. А первого грузинского епископа, согласно источникам, посвятил именно антиохийской патриарх Евстафий. Таким образом, новообращенная грузинская церковь вошла в юрисдикцию Антиохи. Затем, в V веке уже произошло предоставление автокефальных прав. То же самое свершила позднее и Константинопольская патриархия по отношению к другим церквям - болгарской, сербской, русской.
То есть, в 470-х Грузии предоставили автокефалию и учредили титул Католикоса (главы грузинской церкви), который с XI века называется Католикосом-патриархом.

- Одна из самых сложных страниц во взаимоотношениях церквей, да и российско-грузинских взаимоотношений в целом - упразднение (после присоединения Грузии к России) автокефалии грузинской православной церкви, насчитывавшей к тому времени 13-вековую историю. Почему и при каких обстоятельствах это произошло? Чем тогда это обосновывалось? Насколько существенным было отсутствие канонических различий между церквями? Существуют ли аналоги таких решений в российской империи?

- Как раз отсутствие канонических различий не было решающим фактором. Дело в том, что после упразднения сначала Картло-Кахетинского (восточная Грузия, – Прим. ВК), а затем Имеретинского царства (западная Грузия – Прим. ВК), то есть упразднения указом императора государственности Грузии вопреки Георгиевскому трактату 1783 года, российские власти посчитали целесообразным упразднить и грузинскую церковь. Говоря точнее - обустроить церковь в Грузии также как она была обустроена в самой России. Ведь российская церковь управлялась синодом, во главе которого со времен Петра I стоял обер-прокурор, а в Грузии существовало патриаршее правление. Это две абсолютно разные, несовместимые системы.
Еще до присоединения Грузии к России император Павел первый писал, что надо разобраться в данном вопросе и устроить так, чтобы Грузия административно подчинилась императорской власти, а грузинская церковь – российскому синоду.
В Петербурге не могли понять, как это совместить: патриаршее правление грузинской церкви и синодальное - в российской. Мол, как же так: Грузия входит в состав России, причем это православная страна, но там патриаршее правление, а в России, в состав которой она входит – совершенно другая система церковного управления.
Поэтому в Петербурге решили провести в Грузии церковную реформу: упразднили все грузинские епархии, оставили только две и главой церкви назначили экзарха (наместника, - Прим.ВК). С тех пор церковь так и стала называться - Грузинский экзархат в составе Русской православной церкви.
Экзархат вначале управлялся митрополитом, а затем Архиепископом Мцхетским и Карталинским. На практике это означало постепенный переход с грузинского на церковнославянский язык богослужения. Первоначально литургия все-таки совершалось на грузинском языке, но потом экзарх Феофилакт (Русанов) учредил в Сионском кафедральном соборе почти все дни русскоязычной службы и оставил только два дня для службы на грузинском языке. То же самое постепенно произошло во всех основных церквях Тбилиси и других городов. В селах было сложнее. Там ведь поначалу никто не знал русского языка. Но грузинский и в селах постепенно удаляли из службы.
Важным фактором стало то, что семинария готовила новых священнослужителей только на русском языке. Таким способом добились того, что к 1880-м в Грузии уже практически не было священников, способных вести службу на грузинском языке. Это привело к очень негативному результату - многие грузины отошли от церкви. Православная церковь теряла паству, причем не столько из-за протеста, сколько из-за того, что служба шла на непонятном им языке.
Именно поэтому, экзархат все-таки принял решение создать кафедры грузинского языка в Тбилиси и Кутаиси. То есть, начали вновь обучать древнегрузинскому языку и некоторые священнослужители могли вести службу как на грузинском, так и русском языках.

- Многие грузины порой с обидой говорят о том, что якобы русские священники «обеляли стены грузинских храмов», уничтожая таким образом древние фрески. Может, это всего лишь легенда?

- Нет, не легенда. Но они это делали не из злого умысла, ни из-за ненависти ко всему грузинскому или из шовинистических побуждений. Просто русские архиереи, прибывающие сюда как экзархи, видя, что многие церкви пришли за века в упадок и нуждаются в ремонте, решили их реставрировать – они просто взяли и побелили стены. Правда, при этом сама технология была избрана довольно ущербная, приведшая к плачевным результатам для грузинского церковного искусства и древнейших фресок, которые в процессе такого «ремонта» просто были закрашены и уничтожены. Они думали, что свершают благое дело – ремонтируют церкви, но результат был плачевным. Многое навсегда утрачено, памятники древнегрузинского искусства во многих церквях уничтожены.
Продолжение следует

Читайте нас в

Дзен Новости Telegram