Игорь Коробов: "Строительство Транскаспийского газопровода в первую очередь зависит от действий Азербайджана"

Полтора месяца назад в ходе переговоров в Берлине с канцлером Ангелой Меркель президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов обсуждал планы продаж природного газа в страны ЕС. Он заверил, что Ашхабад не намерен концентрироваться только на азиатском направлении, и заинтересован в экспорте топлива в Евросоюз. Это было воспринято как желание Ашхабада активизировать переговоры вокруг реализации Транскаспийского газопровода. На вопросы "Вестник Кавказа" о перспективах Транскаспия и других трубопроводов отвечает исследователь Центра изучения Каспийского региона при берлинском Свободном университете Игорь Коробов.

- После недавнего визита президента Туркменистана в Берлин вновь стала актуальна тема поставок туркменского газа в Европу. Проектом-фаворитом ЕС стал Транскаспийский газопровод с дальнейшей прокачкой через Азербайджан, Грузию и Турцию до европейской границы. В каком случае сложатся оптимальные условия для реализации проекта Транскаспийского газопровода и каковы интересы Азербайджана в этом контексте?

- Азербайджан заинтересован в транзите туркменского газа, так как транзитные пошлины могли бы выгодно дополнить собственные поставки газа в условиях снижающейся добычи. Положение транзитной страны сулит и политические дивиденды. За последние десять лет Азербайджан более чем в три раза увеличил собственную добычу газа, при этом его потребление осталось практически на том же уровне, что свидетельствует об экспортном потенциале Азербайджана. Однако он несравним с потенциалом Туркменистана, чей транзитный газ может стать конкурентом азербайджанскому. Вероятно, прибыль от транзита туркменского газа будет нивелирована потерями от снижения цены собственного азербайджанского газа в конкурентной борьбе на газовых рынках Турции и Европы.

Строительство Транскаспийского газопровода в первую очередь зависит от действий Азербайджана. Можно предполагать, что существует неформальная договоренность между Азербайджаном и Россией о недопущении туркменского газа через Каспий. Именно поэтому активной деятельности Баку в этом направлении не наблюдается. Несмотря на заявления официальных лиц Азербайджана, Баку отдает себе отчет о возможных рисках в отношениях с Россией, не желая вести политику, идущую вразрез с позицией России по каспийскому вопросу. В ближайшей перспективе Азербайджан будет избегать напряжения в отношениях с Россией, которое может быть создано даже не полной реализацией Транскаспия, а демонстративной попыткой его строительства. Другими словами, Азербайджан не готов принести в жертву отношения с Россией ради реализации проекта. Позиция Ирана по Транскаспию созвучна российской, хотя менее политизирована. Для Ирана важнее экономические последствия выхода туркменского газа не столько на рынок Европы, сколько на рынок Турции, ведь за последние годы Иран успешно наращивал свой газовый экспорт именно в эту страну. Таким образом, для реализации Транскаспийского газопровода необходимо одновременное совпадение двух условий - экономического и политического. Азербайджан должен сначала реализовать собственные планы по имеющимся на сегодняшний день экспортным газовым контрактам.

- Как быстро, на ваш взгляд, на доставку своего газа в Европу могут рассчитывать иранцы? Какие маршруты доставки будут предпочтительными для Тегерана?

- Иран всерьез не рассматривает газопроводные проекты, особенно в европейском направлении, несмотря на официальные заявления, за исключением разве что газопровода Иран – Пакистана - Индия. В этом контексте было бы уместно говорить, что Иран учится на ошибках России, которая "связана газопроводами" только в одном, европейском направлении, что лишило ее возможности маневрировать в зависимости от изменения конъюнктуры на рынках газа и геополитических разногласий с традиционными покупателями газа. Географически Иран имеет выход к открытым морям, причем основные газовые месторождения ИРИ располагаются в регионах, выходящих к Персидскому заливу, где уже имеется частично построенная LNG-инфраструктура. Поэтому Иран стремится использовать географические преимущества. Это предопределяет будущее развитие иранского газового экспорта именно в направлении LNG.

Создание существенной LNG-инфраструктуры и разработка новых месторождений требуют существенных инвестиций, что в условиях низких цен на газ стало проблематичным. Ситуацию с привлечением иностранных инвестиций осложняет и то, что Иран не готов полностью отойти от практики так называемых сервисных контрактов. Он не готов предоставить долевое участие иностранным компаниям в собственных нефтегазовых проектах.

Еще одним серьезным вызовом для Ирана является высокая энергоемкость внутреннего энергопотребления. Целью газовой добычи всегда была необходимость удовлетворения собственного внутреннего потребления газа, и газ для экспорта в Турцию шел за счет туркменского импорта в газовом балансе Ирана. Учитывая все сложности в газовом секторе Ирана, поставки в ЕС - вопрос не пяти, а, возможно, и не десяти лет.

- Каков ваш прогноз динамики спроса и предложения на европейском газовом рынке в ближайшие годы?

- Не ожидаю сильной динамики спроса на газ в Европе. Скорее всего, он сохранится на нынешнем уровне. Собственная добыча газа будет снижаться из-за падения добычи в Великобритании, Норвегии и Нидерландах. Это падение будет компенсироваться за счет наращивания импорта катарского и американского газа. Нет определенности с объемами этих поставок. Здесь определяющим будет вопрос развития газовых цен. Много надежд связывается с потенциальным импортом газа из Египта и Израиля. Несмотря на попытки Еврокомиссии снизить зависимость от импорта газа из России, доля российского газа в ЕС продолжает расти, и радикальное снижение импорта газа из России в ближайшем десятилетии не предвидится.

- Насколько реалистичной вам представляется перспектива "Турецкого потока"?

- Стратегическая цель "Газпрома" - обход Европы с юга - сохраняется, хотя "Турецкий поток" и перестал быть приоритетом для России. Время для полномасштабной реализации "Турецкого потока" упущено. До сих пор нет признаков активных действий по строительству этого газопровода. В отличие от «Северного потока-2» (СП2), "Турецкий поток" лишен поддержки немецкого бизнеса, что делает его реализацию затруднительной, учитывая то, что России придется иметь дело с политически слабыми государствами ЕС, сильно зависящими от Брюсселя, который продвигает конкурентную концепцию "Южного газового коридора". О реализации первоначальной мощности в 63 млрд куб.м. уже не может быть и речи. Даже обсуждаемая сегодня в мощность в 31,5 млрд куб.м. находится под вопросом, и его дальнейшая реализация будет завесить от того, сколько газа останется в украинском транзите.

- Какова перспектива "Северного потока-2" с учетом противодействия планам по его реализации со стороны отдельных членов ЕС?

- Локомотивом реализации СП2 выступает Германия, которая воспользовалась эскалацией в российско-турецких отношениях вокруг Сирии и перехватила инициативу у Турции, предложив нарастить газовые поставки через Германию. В случае успешной реализации СП2, ФРГ замкнет на себе значительную часть газового импорта ЕС, что превратит Германию в крупнейший газовый хаб в Европе. "Турецкий поток" больше соответствует стратегическим планам России, но СП2 был бы более надежным проектом, если уж выбирать, что строить. Протесты восточноевропейских стран по большей части политизированы, чем юридически обоснованы, поэтому смогут разве что замедлить, а не отменить реализацию проекта.

- Какой вы видите будущую роль Украины в качестве транзитной страны?

- Строительство "Турецкого потока" и СП2 не началось, несмотря на то, что завершение строительства намечено на конец 2019 года. Это может свидетельствовать о том, что транзитный контракт с Украиной будет продлен. Неопределенным фактором остается продолжительность договора и объемы транзита. Заявление министра иностранных дел Германии о том, что реализация СП2 не должна угрожать украинскому транзиту, призвано успокоить как Украину, так и Брюссель. В реальности после введения в строй СП2 транзит через Украину существенно снизится как раз именно за счет начала поставок газа по СП2. Украине оставят символические транзитные объемы, которые позволят ее газотранспортной системе (ГТС) какое-то время безубыточно функционировать. Постепенно Украина потеряет роль той полноценной транзитной страны, которая у нее была до сих пор. После реализации обходных маршрутов необходимость в ГТС отпадет по объективным экономическим причинам.